Повесть о литераторе. Часть 36
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40
Пока офицеры рассматривали пленного, подъехал еще казак с левого фланга и что-то сообщил генералу.
- Где он теперь? - спросил Скобелев.
- Их понесли с перевязочного пункта в деревню Иметли, ваше превосходительство; полковник приказали доложить вашему превосходительству.
- Верховцев опять ранен, - обратился генерал к стоявшему около него ординарцу Коробчевскому, и голос его как будто дрогнул. - Съездите на дорогу к Иметли и узнайте, что с ним. Вечером, когда дело кончится, я приеду проведать! - крикнул он вдогонку.
Со стороны Шейнова марш-маршем прискакал еще казак со словами:
- Ваше превосходительство, турки выкинули белый флаг!
Тотчас же Скобелев и все при нем бывшие вскочили на лошадей и понеслись в деревню, а оттуда влево, к стороне расположения турецкого лагеря, где перед небольшою землянкой, окруженный громадною толпой офицеров, ждал его грустный и сумрачный Вессель-паша, главный начальник сдавшейся турецкой шипкинской армии.
Верховцева между тем несли в деревню; он был с закрытыми глазами, по-видимому в забытьи; но когда догнавший его ординарец заговорил с сопровождавшим носилки молодым стрелковым офицером о том, куда лучше направить его, раненый открыл глаза и выразил желание быть перенесенным прямо в Габрово, в госпиталь.
Офицеры удивленно переглянулись; Коробчевский заметил, что это будет трудно, так как придется нести через Балканы, по дороге, по которой еще продолжают спускаться орудия, вьюки и повозки. Но Сергей повторил просьбу не класть его в грязную избу, а сдать прямо в госпиталь. Он извинился за труд, который налагал на носильщиков, обещал хорошо заплатить им и дружески просил которого-нибудь из офицеров не оставить его.
- Куда он ранен? - тихо спросил Коробчевский санитара.
- Не могим знать, ваше высокоблагородие, должно, в животик.
- Уж, право, не знаю, как быть, - продолжал перешептываться с офицером Коробчевский, - ведь Михаил Дмитриевич хотел наведаться вечером.
- Что такое, в чем затруднение? - раздраженно протянул раненый, неподвижно лежавший на спине и понимавший, что речь идет о нем.
- Ничего, - ответил поспешно стрелковый офицерик, - говорим, трудновато будет нести, но я попробую...
. - Пожалуйста, сделайте все, что возможно, - выговорил Сергей, ухватившийся за мысль хоть перед смертью увидеть Наташу в Габрове, куда она с теткой переехала. "Если я могу еще жить, то, конечно, она скорее, чем кто бы то ни было, возвратит мне здоровье", - подумал он, и появление девушки над его кроватью в Бухаресте, с зеленою веточкой в руках, будто символом выздоровления и счастия, мелькнуло в его голове. "Теперь, - подумал он, - коли я выздоровею, Наташу в охапку и домой, в Россию - баста! Довольно воевать, пора за перо!"
Исполняя приказание генерала, Верховцев поскакал на левый фланг и, охваченный волной отступавших солдат, пробовал кричать: "Стой, стой!" - но никто его не слушал. "Да, как же, стой сам!" - проговорил солдатский голос и потерялся в общем шуме. Он обратился к какому-то молодому офицеру, отходившему с саблей наголо, но тот прошмыгнул мимо, даже не подняв на него глаз.
Другой, должно быть, уже сам пробовавший останавливать солдат, сначала, ничего не отвечая, тоже миновал было, но потом, вдруг остановись, досадливо выкрикнул совершенно охрипшим голосом:
- Что вы с этими подлецами поделаете!
Верховцев увидел невдалеке храброго командира стрелков, барона Келлера-Ковельского, собиравшего отступавшие разрозненные части для нового наступления, и только что повернул к нему лошадь с намерением передать вопрос генерала, как схватился за живот. Сопровождавший его осетин видел, что "барин" что-то сначала покривился на седле, потом вздрогнул всем телом, повалился на шею лошади и, тихо перевернувшись, свалился с нее.
Его подняли, положили на носилки, и молоденький стрелковый офицер, не раз видевший этого волонтера с крестом около генерала и в разъездах с поручениями, озаботился доставить раненого на перевязочный пункт.
Точно горячим чем-то ударило Сергея по животу, но боли он не почувствовал. Затем еще удар в голову, - этот раз будто обухом топора, - и он почувствовал, что все окружающее пропадает у него из глаз. Несмотря на сознательное желание удержаться на седле, он понял, что это невозможно: невольно выпустив из рук повод, ударился о землю и на минуту потерял сознание.
"Кажется, я жив", - подумал он вслед за тем, смутно сознавая и свое падение, и беспомощное желание освободиться от чего-то, дергавшего его по земле. Кто-то остановил лошадь и выпутал ногу из стремени, в котором она запуталась.
Как в тумане, услышал он над собою вопрос:
- Убит?
"Голос чей-то начальнический, знакомый, будто барона Ковельского", - подумал Сергей, но не мог поднять глаз.
- Никак нет! Ранены, должно быть, - ответил другой голос.
"Мой осетин", - узнал раненый.
Тот же голос начальника выговорил быстро:
- Вы с ним? Смотрите же, позаботьтесь! Поручаю его вашему вниманию, скажете мне потом, как вы распорядились...
Сергей слышал и сознавал, как подошли санитары и завозились с укладыванием его на носилки, причем перепихивались и переговаривались: "Да бери же! Чего стал? Иди, што ли!" - как понесли его, стараясь попасть в ногу.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40
 Побежденные. Панихида (Верещагин В.В.) |  Троицын день. Село Коломенское |  Уличный музыкант. Дутарист |