Повесть о литераторе. Часть 4
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40
- Нет, ты не понимаешь, тетя, это когда мы будем там...
- Хорошо, хорошо, и ухаживать за ранеными будем, и писать будем. Вы знаете, что "моя" собирается и меня за собою тащить в сестры милосердия, - осведомила Надежда Ивановна приезжих.
Барышни стали расспрашивать Наташу, почему и для чего, а мальчуган, братишка Володи, прямо высказал свое мнение, что Наташа еще и не сумеет написать, так как живо представил себе всю трудность писания в книгах и особенно в тех больших газетах, которые ежедневно методично папашею его развертывались и от доски до доски прочитывались.
Среди разговоров хозяева переглянулись, а отец выговорил: "Однако пора". Поднялся с места и пригласил всех в гостиную "присесть".
- Присядемте, присядемте, - по возможности равнодушно приглашал он, и все молча уселись, стараясь не глядеть на удрученную мать. Двери притворили.
Василий Егорович встал, осенил себя тем же знакомым Володе большим крестом и грузно опустился на колени; то же сделали все присутствовавшие.
Няня, не ожидавшая такого скорого наступления последнего акта расставанья, не вовремя вошла; она сама смутилась того, что сделала, и немножко смутила других - все стояли на коленях, все плакали, даже у воина текли слезы.
Опять отец первый поднялся, отер глаза и обнял сына.
- Ну, брат, будь же здоров! Прощай, лихом нас не поминай! - сострил он, но шутка замерла на губах и не нашла отклика.
Пошли поцелуи: мамашины без конца, с горячими слезами; поцелуи справа, поцелуи слева, поцелуи даже расплакавшейся Наташи и какие-то засасывающие поцелуи старушки няни.
- Прощай, наш батюшка! Прощай, сокол наш ясный! Кормилец ты наш! - повторяли люди, порываясь целовать отъезжающего в губы, щеку, руку, плечо, спину.
Все вышли на крыльцо.
- Володя, Володя, меня-то поцелуй! - лез под колеса разревевшийся братишка, которого стоило труда оторвать и оттащить.
Володе показалось, что только теперь он оценил прелесть всего окружающего; даже при первом отъезде в корпус1, как ни было жутко, не чувствовалось впечатления того, что все от него точно отрывается, безвозвратно уходит, - впечатления, которое охватило его теперь: уж не предчувствие ли?
"Ворочусь ли, полно, увижу ли все опять?" - и он махал платком, поворотясь в экипаже и не отрывая глаз от фигуры матери, поддерживаемой под обе руки у порога крыльца, - махал, пока тарантас не скрылся за отводом деревни, окруженным мужиками, бабами и ребятишками, всем миром, высыпавшим на дорогу с пожеланиями здоровья и всякого добра отъезжающему воину.
- Прощай, сокол, дай бог тебе! За нас стараешься! - выкрикивали ему с поклонами.
Потом он вглядывался еще в далекие разноцветные точки дорогих фигур, проезжая полем, и только миновавши ручей и въехавши в лес, потерял из глаз красную крышу и всех обитателей своего милого, дорогого гнезда.
На душе Владимира стало легче, и будущее представилось более светлым.
1 закрытое военное учебное заведение для детей дворянской аристократии, основанное в 1795 г.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40
 Индиец (Верещагин В.В.) |  Монастырь в скале. Ладакх |  Караван яков (Верещагин В.В.) |