Повесть о литераторе. Часть 24
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40
Приезжал также товарищ Сергея по службе при Скобелеве, есаул Таранов, из кавказских горцев. Он пришел во время сна Верховцева, присел пока в комнате сестер и рассказал им многое из боевой жизни в отряде вообще и деятельности Сергея Ивановича в особенности.
- Верьте, сударыня, - говорил он с увлечением и искренностью первобытного или, как Скобелев называл его, "дикого человека", - верьте, что это герой, храбрец, каких мало в армии. Ему давно следовало бы дать все четыре креста. Вы думаете, я преувеличиваю? - нет, зачем, я с ним каждый день был вместе, хорошо его узнал. Кто из нас не рубил, я и сам не одного зарубил под Ловчей, но он ходил в атаку, не вынимая шашки, бил турок плетью. Ей-богу, я сам это видел... Ведь семь лошадей под ним убили!
И Таранов ударял себя по груди, в знак уверенности в том, что говорил.
- Если бы вы только слышали, как жаловался мне на него командир наших черноморцев за то, что он извел столько лошадей. Полковник заикается и смешно сердится: "Прих...ходит ко мне - д...дай, брат, к...коня! - А г...где же т...твой? - У...убили! - Я д...дал л...лошадь. Смот...трю, оп...пять идет: - Д...дай, пож...жалуйста, к...коня! - А гд...де же т...тот? - У...убили! - Дал еще л...лошадь. Что ж ты д...думаешь, оп...пять п...приходит: - Д...дай, с...сделай ми...милость, к...коня! - Нет, с...слуга пок...корный!"... Все мы устали около Михаила Дмитриевича, всех он загонял, и мы стараемся просто не показываться ему на глаза, особенно вечером, чтоб он не послал куда в темноту, иногда, правду сказать, без нужды. Днем куда пошлет - съездишь, исполнишь, да и засядешь в виноградник - отдохнуть, поесть, поспать, один Сергей Иванович всегда у него на виду; зато же генерал и заездил его: не успеет тот стакана чая выпить, как Михаил Дмитриевич уже кричит: "Вегховцева позвать!" Нас, как мы отсидимся в винограднике, хоть и выбранит, - он хорошо представил, как Скобелев бранит: "Чегт знает где вы там все вгемя шгяетесь!" - а все-таки оставит в покое, хоть на некоторое время, а его сейчас опять пошлет.
Наташа не утерпела, чтобы не спросить, правда ли то, что она слышала в ресторане, будто Сергей Иванович завел один раз пехотный полк дальше, чем следует, чем ему это было указано Скобелевым и его начальником штаба, и что полк этот разбили?
- Ветлужский полк, знаю. Вздор! - живо ответил Таранов. - Я хорошо знаю эту историю. Михаил Дмитриевич добрый человек, но когда у него выйдет что-нибудь неладное, он сгоряча, не разобравши дела, обрушится на того, кто подвернется. Сергей Иванович хорошо изучил местность, и Скобелев часто поручал ему разводить войска; он провел Ветлужский полк и указал ему ту высоту, которую следовало занять, но солдаты увлеклись и полезли дальше, на следующую, - попробуйте их остановить!.. Помилуйте, я хорошо это дело знаю, - видимо, волнуясь воспоминанием, говорил Таранов, - Светницкий ведь сам видел и рассказывал мне, что Сергей Иванович на его глазах скакал и кричал: "Ветлужцы, стой, стой!" - но его не слушали, не слушали и офицеров... Полковой командир, чтобы не быть в ответе, и говорит Михаилу Дмитриевичу: так и так, ваше превосходительство, ординарец ваш завел нас. Ну, Скобелев напал на Сергея Ивановича...
- Смотрите, не говорите с ним об этом сегодня, - тпредупредила Наташа.
- Конечно, конечно, - поспешил уверить Таранов и не утерпел: просидел до полуночи, вспоминая это и другие дела недавнего прошлого; да и как было утерпеть - чего-чего не переговорили они об одном Михаиле Дмитриевиче!
Рана Сергея была еще не закрыта, но он был уже настолько крепок, что свободно ходил и ездил по городу, причем Наташа всегда требовала, чтобы он носил солдатский Георгиевский крест, недавно полученный.
"Скажи своему бесчинному приятелю, если найдешь его в живых, - сказал его светлость Володе, - что государь лично приказал послать ему солдатского "Егорья"; но Владимир не мог тогда передать об этом высоком подарке, уведомление о котором было прислано уже в госпиталь, причем был препровожден и самый крест.
- - -
Сергей и Наташа проводили теперь почти все время в больничном саду, так как погода, при свежих утренниках, стояла еще теплая. Они строили там немало планов относительно их будущей жизни вдвоем: решено было, прежде всего, съездить за границу для поправления здоровья, а потом начать ездить по России и изучать ее во всех отношениях, чтобы творить после сознательно, с готовым материалом в руках. Наташа, с своей стороны, обещала снова приняться за музыку, в которой полгода тому назад она была довольно сильна уже.
- Нужно много, много потрудиться, - говорил Верховцев. - Я твердо верю, что только при этом условии мы можем быть счастливы. Мы должны купить право быть счастливыми трудом и прилежанием, - правда?
Наташа вполне соглашалась и приходила в восхищение от мысли о том, что они будут много путешествовать. Куда бы они ни поехали, она будет вести дневник, - на этом условии ей было обещано, что если средства позволят, они поедут на крайний восток, - туда девушку, по ее словам, "неудержимо манило".
- Разумеется, если у нас не будет детей, - оговорился Сергей.
- О, детей у нас не будет, я в этом уверена!
- Почему?
- Наверное, наверное не будет!
- Да почему же? Разве потому, что мы - не пара?
- Фу, какой ты насмешник! Просто потому, что мне так кажется, я в этом уверена.
Тайно беспокоило Верховцева то, что перед осуществлением всего этого предположенного счастья надобно было еще пройти через искус дальнейшей службы при Скобелеве, - службы хотя и добровольной, но тем не менее тяжелой и опасной. Почему, зачем он пойдет? - спрашивал внутренний голос; он серьезно закалил свой характер в опасностях, принес уже большую, серьезную жертву своею кровью и заслужил право на отдых, на пользование тем счастьем, которое начинало ему улыбаться.
То же самое говорила Надежда Ивановна, то же, не выговаривая, видимо, думала Наташа; но Сергей считал себя не вправе перейти на отдых в то время, когда армия, вместе со всею Россией, готовилась к последнему отчаянному усилию. Нет, худо ли, хорошо ли, умно или смешно он поступит, но он дотянет свою службу волонтера-ординарца Скобелева до конца!
Между навещавшими Верховцева в госпитале было несколько литераторов, приезжавших на театр войны, также корреспондентов русских и иностранных. Часто беседовал он с издателем одной известной газеты, старым знакомым, много видевшим и слышавшим на месте, военных действий за это время и сообщившим ему несколько крайне неутешительных вещей, над которыми приятели не раз покачивали головой.
Настоящим развлечением были любезные посещения маститого князя Коркунова; он жил тогда в Бухаресте и довольно часто навещал Сергея, литературную деятельность которого, по-видимому, хорошо знал. Читал он его работы или был о них только осведомлен другими, но не упускал случая поговорить о них и хвалить, причем называл Верховцева, неизвестно почему, то нашим Купером, то Вальтер-Скоттом. Он приезжал всегда в сопровождении чиновника, служившего ему, как "dame de compagnie" {компаньонка (фр.).}} помогавшего не только ходить и взбираться по лестницам, но и выбираться из лабиринта фраз, в которых почтенный старец иногда запутывался.
Особенно громки были предупреждавшие "Гм, гм!" этого чиновника, когда старый князь пускался в нескромные рассказы, забывая о присутствии сестер милосердия.
Надежда Ивановна очень жаловала посещения "милого старичка", как она его называла, и с большим интересом слушала всякие его рассказы, и постные, и скоромные, но Наташе от последних приходилось иногда уходить. Почтенный сановник, герой стольких громких дипломатических подвигов, не замечал, конечно, своей слабости и, как большой любитель хорошеньких лиц, наивно осведомлялся при этом: "Куда же ушла наша красавица?"
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40
 Стена Соломона (Верещагин В.В.) |  Повозка богатых людей в Дели |  Вход в храм Никко (Верещагин В.В.) |